Гессе Герман - Череда Снов
Герман Гессе
Череда снов
Мне казалось, что время тянется бесконечно долго, час за часом, бесполезно,
а я все сижу в душной гостиной, через северные окна которой виднеется
ненастоящее озеро и фальшивые фьорды; и меня притягивает и влечет к себе
только прекрасная и странная незнакомка, которую я считаю грешницей. Мне
обязательно нужно разглядеть ее лицо, но ничего не получается. Лицо ее
смутно светится в обрамлении темных распущенных волос, все оно - заманчивая
бледность, ничего больше. Глаза у нее, скорее всего, темно-карие, я уверен
- они именно карие, но, кажется, тогда они не подходят к этому лицу,
которое взгляд мой силится различить в этой расплывчатой бледности, но я
точно знаю, что черты его хранятся в дальних, недоступных глубинах моих
воспоминаний.
Наконец что-то переменилось. Вошли те двое. Они поздоровались с красивой
дамой и были представлены мне. "Обезьяны", - подумал я и тут же рассердился
сам на себя, ведь я просто завидовал вон тому, в изящном модном костюме
кирпичного цвета, это была зависть и чувство стыда за себя. Отвратительное
чувство зависти к безупречным, бесстыдным, ухмыляющимся! "Возьми себя в
руки!" - приказал я самому себе. Оба человека равнодушно пожали мою
протянутую руку - почему я им подал ее? - и состроили насмешливые мины.
Тут я почувствовал, что со мной что-то не так. Я ощутил неприятный холод,
который шел по телу откуда-то снизу. Я опустил глаза и увидел, бледнея, что
стою в одних носках2. Опять эти дикие, нелепые, глупые препятствия и
трудности! Другим никогда не случается стоять раздетым или полураздетым в
гостиной перед сворой безупречных и беспощадных! Я безнадежно пытался хотя
бы прикрыть одной ногой другую и тут взглянул ненароком в окно и увидел,
что скалистые берега озера угрожающе и дико синеют фальшивыми и мрачными
красками, притворяясь демоническими. Удрученно и беспомощно посмотрел я на
незнакомцев, полный ненависти к этим людям и еще большей ненависти к самому
себе, - ничего у меня не получалось, никогда-то мне не везло. И почему,
собственно, я чувствовал себя в ответе за это глупое озеро? Ну, раз
чувствовал, значит, неспроста. С мольбой заглянул я в лицо кирпично-рыжему,
щеки его сияли ухоженной свежестью и здоровьем, хотя я хорошо знал, что
понапрасну унижаюсь, - он не пожалеет меня.
Теперь он как раз обратил внимание на мои ноги в темных грубых носках -
слава Богу еще, что они не дырявые, - и отвратительно ухмыльнулся. Он
подтолкнул своего приятеля и показал на мои ноги. Тот тоже издевательски
заулыбался.
- Вы на озеро посмотрите! - воскликнул я, показывая рукой в окно.
Рыжий пожал плечами - ему и в голову не пришло повернуться к окну - и
что-то сказал своему приятелю; я половину не расслышал, но речь шла обо мне
и таких вот простофилях без ботинок, которым не место в такой гостиной. При
этом в слове "гостиная" для меня, как в детстве, звучал какой-то оттенок
благородства и светскости, прекрасный и фальшивый одновременно.
Чуть не плача, я наклонился и посмотрел на свои ноги, как будто надеялся
еще что-то поправить, и теперь оказалось, что я сбросил с ног стоптанные
домашние туфли, - как бы то ни было, одна туфля, большая, мягкая,
темно-красная, валялась на полу. Я нерешительно поднял ее, ухватившись за
задник, по-прежнему в том же слезливом настроении. Туфля выскользнула, но я
успел поймать ее на лету - а она тем временем выросла еще больше - и держал
теперь ее за носок.
И тут я внезапно с каким-то внутренним облегчением ощутил глубокую
