Говард Роберт - Ужас Из Кургана
Роберт Говард
УЖАС ИЗ КУРГАНА
Стив Брилл не верил ни в привидения, ни в демонов. Зато Хуан Лопес
верил. Но ни осторожность одного, ни упорный скептицизм другого не смогли
уберечь их от встречи с ужасом, забытым людьми уже более трех сотен лет -
вопиющим ужасом, воскрешенным из тьмы забытых веков.
Впрочем, в тот последний вечер, когда Стив Брилл сидел на своем
шатком крыльце, мысли его блуждали далеко от каких-либо потусторонних
зловещих событий. Его размышления были пронизаны горьким материализмом. Он
оглядел свой земельный участок и выругался. Длинный и поджарый Брилл был
груб, как сапожная кожа - истинный сын несгибаемых пионеров, вырвавших
Западный Техас из плена дикой природы. Тощие ноги и высокие сапоги
загорелого и сильного, как олень, парня, выдавали его ковбойские инстинкты
и даже сейчас он ругал себя за то, что сошел со "штормовой палубы" своего
горячего мустанга и занялся фермерством. Нет, фермер из меня просто
никудышный, мысленно признал молодой ковбой.
Однако не один он был виноват в постигшей его неудаче. Обильные дожди
зимой - столь редкие в Западном Техасе - обещали хороший урожай. Но как
обычно случилось непредвиденное. Поздняя метель уничтожила почки на всех
плодовых деревьях. Беспощадные бури с градом рассекли и вбили в землю
многообещающие на вид и успевшие пожелтеть зерновые, а продолжительная
засуха, завершившаяся очередным градом, окончательно добила кукурузу.
Последним сгинул выдержавший все невзгоды хлопок - стая саранчи за
ночь очистила догола поле Брилла. Вот почему он поклялся, сидя на крыльце,
что не возобновит свою аренду и с жаром возблагодарил судьбу за то, что не
владел землей, которую понапрасну полил своим потом и за то, что на Западе
еще остались просторные равнины, где молодой и крепкий наездник может
заработать на жизнь своим лассо.
Угрюмые мысли Брилла рассеялись при виде приближающейся фигуры -
молчаливый старый мексиканец, обитавший в лачуге по ту сторону холма,
зарабатывал на хлеб корчеванием и был его ближайшим соседом. Сейчас он
расчищал полосу земли на соседней ферме и, возвращаясь домой, срезал угол
пастбища Брилла.
Стив лениво наблюдал за тем, как старик преодолевает колючую
проволоку ограды и бредет по протоптанной в невысокой сухой траве дорожке.
Уже больше месяца он вырубает сучковатые мескитовые деревья, корчуя их
немыслимо длинные корни и Брилл знал, что старик всегда шел домой одной и
той же дорогой. Неожиданно Брилл заметил, что мексиканец свернул в
сторону, очевидно, огибая низкий круглый холм, слегка возвышающийся над
пастбищем. Лопес обошел холм со значительным запасом и Брилл вспомнил, что
старый мексиканец всегда держался от него на расстоянии. К тому же Брилл
нехотя припомнил, что Лопес при этом обычно прибавлял шагу и ухитрялся
миновать холм до заката - впрочем, мексиканцы как правило работали с
рассвета до последнего проблеска сумерек, особенно на раскорчевке, где
платили за акры, а не повременно. В фермере проснулось любопытство.
Он поднялся и, неторопливо спустившись по пологому склону, на вершине
которого стояла его хижина, окликнул тяжело шагающего мексиканца.
- Эй, Лопес, погоди!
Лопес остановился, огляделся и застыл на месте, без особого
воодушевления поджидая белого человека. - Лопес, - небрежно протянул
Брилл. - Это не мое дело, но я просто хотел спросить: почему ты всегда
обходишь стороной тот индейский курган?
- Но сабэ, - пробурчал Лопес.
- Ты лжешь, - добродушно заметил Брилл. - Ты все прекрасно понимаешь
и гов
